Когда ограничивают твою свободу, ты чувствуешь только одно - страх. Никогда в жизни Александра еще не ощущала подобного страха. За те месяцы, которые она провела в лаборатории Прометея, она постоянно ощущала страх. Вы не можете закрыться от этого, сколь мужественными не были. Она пыталась храбриться, но это всегда заканчивалось плохо. В конечном итоге, страх становится частью тебя, ты привыкаешь жить с ним. И здесь только два пути, либо пытаться сделать все, чтобы изменить собственную жизнь, либо погибнуть. В такие дни ее голове была занята только самыми болезненными мыслями. В одной из них она представляла тот день, когда отец привел ее в Прометей, не понимая, что же он в сущности сделал. А когда он попытался выяснить, его попросту убили. Она не знала, правда это или нет, но в таком месте, как это, тебя может спасти только твое воображение. А иногда она представляла, что они просто живут, стараясь не вспоминать о ней, ведь она - мутант, она опасна для общества, ее изолировали, чтобы спасти других. Сложно было представить, какая "правда" из двух была для нее менее болезненной.
Бывали дни, когда она просто смотрела в пустоту и делала то, что от нее требовалось. Такие дни "крысы", как она называла ученых лаборатории, считали продуктивными. Они говорили о том, что совсем скоро она сможет стать полноправным членом общества, работать на его благо, ей просто нужно доказать свою преданность. В тот момент она не понимала, как именно.
Они отчего-то все никак не могли решить, сколько времени дать ей на то, чтобы стать полноправным членом общества. Но сама девушка понимала, если бы ее способность была бы какой-то иной, не полезной, если бы они не собирались каким-то образом развить ее, от нее бы уже мокрого места не осталось.
В Прометее был один человек, которого она видела чаще других. Возможно, он запомнился ей только тем, что никогда не был одет в больничных халат, он всегда приходил в костюме и просто наблюдал, делая какие-то пометки на своем планшете. Когда он приходил, Саша понимала, что ей снова будет больно. Ее усаживали в кресло, делали очередной укол, который вводил ее то в состояние какого-транса, то наоборот делал ее беспокойной. Ей кололи наркотики, отчего восприятие окружающего мира делалось ярче. Она ощущала ярче все - страх, боль и ненависть к этому месту, все было ярче. Обычный человек просто не может вынести все это. И иногда она видела, как из очередной лаборатории вывозят накрытое белой простыней тело. Ее под руки вела охрана, а она еле передвигала ноги после очередных тестов. Оглядывалась на эту каталку, облизывала пересохшие губы. Кто-то снова умер, кого-то снова погубили. Если бы только у нее были силы, она бы разнесла это место к чертям. Но когда ее запирали в комнате с четырьмя стенами и койкой, ее способности там вовсе не действовали. Что-то мешало. Если бы Алекс могла общаться с другими, то знала бы, что в одной из комнат всегда находился другой мутант, способности которого заключались в том, чтобы на время лишать носителей их способностей. Поэтому, ничего странного не было в том, что когда Саша оставалась одна, она ощущала себя в еще меньшей безопасности, чем обычно.
Это ощущение до сих пор было в ней. Когда она оставалась одна в своей маленькой комнате на базе сопротивления, она едва сдерживала себя, чтобы не запаниковать. Но сегодня ей даже удалось уснуть. Сны не были благословением, не были возможностью уйти в какое-то иное место. Они были проклятием, потому что слишком часто возвращали ее в Прометей.
"Это твой последний шанс" - говорили они, "они убьют тебя, девочка".
Этот день был кошмаром. Тот человек у костюме снова пришел, но он пришел не один, он привел с собой мальчика. В тот самый день Алекс приняла решение, что снова попробует сбежать, а если нет - пусть лучше убьют ее, чем она станет одной из них. Даже если они залезут ей в голову, даже если они сделают из нее чертову зомби, она не позволит кому бы то ни было ... делать с ней нечто подобное. С ней, и с другими людьми.
Проснувшись от собственного крика, она оглянулась по сторонам. Эта была ее маленькая комната, снова. Но в отличии от тюрьмы Прометея, на ночь здесь выключали свет. После своего побега она полюбила темноту, темнота стала ей чуть ли не лучшим другом. В этом не было ничего странного, потому что когда тебя лишают чего-то простого, чего-то казалось бы незначительного, ты начинаешь желать этого ... желать с невероятной силой.
Утерев слезы, Алекс поднялась с койки, зашнуровала ботинки и сунула руки в рукава кофты, уже в коридоре застегнула молнию почти до самого горла. Она уже несколько дней спала в одежде, словно готовая в любой момент сорваться с места. Когда она просыпалась, ее руки все еще дрожали, а голова была мутной, словно она перебрала алкоголя накануне. Врач сопротивления заключил, что такое будет происходить, ведь даже ему не до конца известны все препараты, которыми ее пичкали. Он выписал ей таблетки, которые помогли бы исправить побочные эффекты, но она их не пила. С нее хватит таблеток.
Прошло уже несколько дней, но она до сих пор так и не разобралась в этих туннелях. Ей понадобилось несколько минут, чтобы найти столовую и добраться до раковины. Налив себе стакан воды, она почти залпом выпила его, хоть и не до конца. Резко обернувшись на звук, она заметила в темноте силуэт, кажется мужчину, который сидел за столом. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы заставить сердце не биться так быстро. Вода в стакане едва приподнялась со дна и уже грозилась перелиться через край, словно в невесомости, но Алекс быстро поставила стакан на стол. Когда происходило подобное, она будто бы испытывала какой-то стыд. Словно она ненормальная.... не человек.

Отредактировано Alexandra Coldwell (2016-02-28 19:19:22)