Можно было сколько угодно вслух (и философски) рассуждать о личном пространстве. Можно было завести себе секретаршу и приемные часы. Можно было вообще отказаться разговаривать со всеми, если дело не касалось боевой группы. Но это, пожалуй, мог позволить себе разве что руководитель научно-исследовательского отдела «Прометея», но никак не Дан Брайер из этого, 2026 года. В Сопротивлении границы личного пространства пошли по одному месту. Кому-то просто было не ведомо, что ему не всегда рады, некоторые личности, уже взяв это за привычку, проходили сквозь него или имели свойство свешиваться с потолка и спрашивать то, что им было нужно, некоторые превращались в дым и ставили эксперименты. О том, что кто-нибудь когда-нибудь может просто не собраться обратно в нормальной конфигурации, Дан предпочитал не распространяться. В конце концов, это была уже не его забота.
Вопреки сложившейся традиции (проходи через стены, двери, людей и потолки, а потом беги), Крис постучала в дверь. Даже не так – побарабанила в дверь так, что Дан вздрогнул. Перед ним на столе лежал ворох бумаг. В том, чтобы ни перед кем не отчитываться в своих действиях (а если и да, то только устно) и действиях своей группы, был, конечно, плюс. Но Брайер был в достаточной степени зануден, чтобы все равно хранить весь мусор, связанный с предыдущими операциями. Причем именно в бумажном виде, потому что с бумагой ситуация была изрядно лучше, чем с техникой. И хотя он привык в работе опираться на нее, сейчас такого рода излишества были доступны только технопатам. Всем остальным полагалось писать письма мелким шрифтом (хотя среди молодежи были те, что предпочитали обратиться за помощью к телепату, чем брать в руки карандаш или ручку).
Дан вздохнул. Можно было бы сделать вид, что его здесь нет. Ну да, конечно, и тогда любой человек просто бы ушел. Но любой – не Крис. Крис бы немедленно влезла сквозь дверь, в этом можно было бы не сомневаться. И хотя Дан просил так никогда не делать, его просьбы никого не волновали. И дело было не в субординации, возрасте или чем-то еще – это просто была Крис. Дан уже совсем привык к ней и относился с симпатией. Наверное, если бы у него была такая дочь (даже пусть приемная), он бы на нее, конечно, злился, но все равно бы любил.
Так что пришлось собирать бумаги в кучу, откладывать их на край стола, подниматься и иди к двери. К тому моменту, как Дан протянул руку к двери, рука Крис уже торчала из нее.
- Конечно, хочу, спасибо, - Дан вынул шоколадку из чужих пальцев, поморщился и, не глядя, закинул ее в мусорку. – А тебе пора переставать жрать всякую гадость, задница большая будет.
И дверь он все-таки открыл. Потому как Крис пыталась мотивировать свое появление Винсентом, а это могло значить что угодно. Нет, серьезно – абсолютно что угодно.
Задумчиво осмотрев девушку, прислонившуюся к дверному косяку, Брайер приветственно кивнул.
- Ну да. Если Винсент хотел пригласить меня на свидание, он мог сделать это лично, а не посылать купидона. Чего надо-то?
Крис пояснила, что она совсем даже и не шутит – и Винсент на самом деле зовет их гулять. В том, что Винсент мог кого-то звать куда-то просто так, Дан очень сильно сомневался, что и отразилось на него лице. Крис понимающе фыркнула. Пришлось Дану брать свою куртку, бормотать что-то о том, что где вы видели гулять в такую погоду и в такой ситуации, когда, вообще-то, нужно не гулять, а драпать из страны, и идти следом за Крис. Не то что бы то, что они на самом деле идут гулять, удивило Дано, но все-таки он ожидал, что это метафора.
Они изрядно прошли следом за Винсентом, тащившим большой рюкзак – нет, серьезно, что ли? Конец-то Эссекс удовлетворился свежим воздухом, который на пару километров от Ванкувера сложно было назвать сильно чистым, их прогулкой и присутствием верных товарищей, обнаружил пристойное место для пикника и начал стелить пледы. Серьезно? Дан передал Крис рюкзак, видимо, в самом деле полный еды, на растерзание, а сам сел напротив Винсента. Они все это время молчали, но лицо Дана было куда красноречивее слов. Винс, видимо, был склонен пофилософствовать.
- Знаешь, меня немного напрягает, когда ты ударяешься в философию. Ты пьян, что ли? – и Дан замолчал. Потому что Винсент точно не был пьян, и вопрос этот, наверное, задавал не просто так, а в надежде услышать ответ. И отвечать начал только через какое-то время, очень осторожно подбирая слова.
- Ты знаешь, мы здесь все…ну, не все, но мы трое, не по большой идее. А просто потому что вариантов особо нет. У нас с Крис, во всяком случае.
Разговор этот был странный. Стоило думать – это же Винсент позвал их гулять.